by Jelena Simonova raganė
Некоторые ароматы снизошли в этот мир под неизгладимым впечатлением от зловещих легенд. В парфюмерной композиции Serge Lutens ‘Datura Noir’ (дословно с фр. яз. – «Чёрный Дурман») воспроизводится аромат растения, обладающего колдовскими чарами. Aцтеки небезосновательно называли его «травой дьявола». Произрастал этот цветочек на почве, удобренной пеплом сожженных ведьм. Вот такая вот пaрфюмерная концепция от monsieur Сержа Лютена!
И всё-таки ‘Datura Noir’ («Чёрный Дурман») для меня, в первую очередь, экземпляр достаточно уютный и тихий. Именно об этом обманчивом умиротворении буквально кричат первые ноты. Более того, в нём таится что-то очень близкое, до боли знакомое из моего детства. Ноты сердца этого парфюма веют железной дорогой или, во всяком случае, теми ощущениями, которые в детстве возникали от грохота поездов, гула железнодорожных станций, суеты шумных вокзалов, лугов, согретых летним солнцем и сладкого домашнего печенья в руках. Говорят, что в соседней близкой (для меня родной) стране люди переживают коварные последствия государственного переворота (августовского путча 1991 г.), – такого непонятного и непроницаемого для детского разума. Но медовый запах этих цветущих диких растений, аромат пыльцы на склоне прибалтийского лета и наивное предчувствие далёких сказочных странствий, – всё это заглушило грозный голос реалий и пронзило горячий воздух чем-то сводящим с ума. И, казалось, в этом мире больше ничего не существует..
Я открыла для себя этот аромат весной в маленьком магазинчике нишевой парфюмерии, в спокойной атмосфере изысканности, далёкой от гламурности в широком и банальном смысле (Литва, Каунас ; 2011 г.). Замысловатая мелодия ‘Datura Noir’ с миндально-кокосовыми нотами звучит из самых затаeнных глубин сердца этого парфюма; это явно доминирующее цветочно-ореховое соло кажется каким-то нереальным, слишком зажатым и статичным, но при этом – кричащим о своей сверхъестественности. Композиция несомненно обладает тонкой, искусно исполненной гармоничной фактурой. Но характер этой фактуры a priori ядовитый, синкопный и завораживающий. «Чёрный Дурман» – это на редкость талантливо воспроизведённый кошмар аллергика, который по какой-то прихоти судьбы или неугомонной весны попал в бесконечное цветочное пространство и вдыхает тонны пыльцы. Пыльца безжалостно окутывает приторным, чрезмерно сладким туманным облаком, обволакивает и тупо гипнотизирует бездействующее сознание. Выхода нет. Приходится поддерживать дыхание, утомлённое этим одурманивающим ядом, или не дышать вовсе. Кажется, что этой вязкой пыльцы тут больше чем цветов, больше чем рационального понимания, – откуда её столько взялось!..
«Чёрный Дурман» – это всего лишь парфюмерная композиция.. И всё-таки oн окутывает меня нездоровым, мнимым спокойствием, oн проникает до глубины непроявленной, загнанной в угол истерики. Он щедро одаривает меня пеленой сверхъестественности, едким эхом легенд, заблудившихся архетипов, абсурдных суеверий и предрассудков. Он вселяет в меня дикие повадки самых непредсказуемых ведьм! Да.. Oт переплетения таинственных мелодических нитей этого парфюма с алхимией процeссов моего собственного мироощущения я почему-то становлюсь ироничной и стервозной до беcпардонности, дерзкой и упрямой до беcпредела, – я начинаю беcцеремонно ссориться с окружающими людьми. Вот таким нелепым и гениально изощрённым способом «Чёрный Дурман» Сержа Лютена, однажды проникнув в мой мир, каждой своей каплей отравляет мою повседневность.
Елена M. Симонова
И всё-таки ‘Datura Noir’ («Чёрный Дурман») для меня, в первую очередь, экземпляр достаточно уютный и тихий. Именно об этом обманчивом умиротворении буквально кричат первые ноты. Более того, в нём таится что-то очень близкое, до боли знакомое из моего детства. Ноты сердца этого парфюма веют железной дорогой или, во всяком случае, теми ощущениями, которые в детстве возникали от грохота поездов, гула железнодорожных станций, суеты шумных вокзалов, лугов, согретых летним солнцем и сладкого домашнего печенья в руках. Говорят, что в соседней близкой (для меня родной) стране люди переживают коварные последствия государственного переворота (августовского путча 1991 г.), – такого непонятного и непроницаемого для детского разума. Но медовый запах этих цветущих диких растений, аромат пыльцы на склоне прибалтийского лета и наивное предчувствие далёких сказочных странствий, – всё это заглушило грозный голос реалий и пронзило горячий воздух чем-то сводящим с ума. И, казалось, в этом мире больше ничего не существует..
Я открыла для себя этот аромат весной в маленьком магазинчике нишевой парфюмерии, в спокойной атмосфере изысканности, далёкой от гламурности в широком и банальном смысле (Литва, Каунас ; 2011 г.). Замысловатая мелодия ‘Datura Noir’ с миндально-кокосовыми нотами звучит из самых затаeнных глубин сердца этого парфюма; это явно доминирующее цветочно-ореховое соло кажется каким-то нереальным, слишком зажатым и статичным, но при этом – кричащим о своей сверхъестественности. Композиция несомненно обладает тонкой, искусно исполненной гармоничной фактурой. Но характер этой фактуры a priori ядовитый, синкопный и завораживающий. «Чёрный Дурман» – это на редкость талантливо воспроизведённый кошмар аллергика, который по какой-то прихоти судьбы или неугомонной весны попал в бесконечное цветочное пространство и вдыхает тонны пыльцы. Пыльца безжалостно окутывает приторным, чрезмерно сладким туманным облаком, обволакивает и тупо гипнотизирует бездействующее сознание. Выхода нет. Приходится поддерживать дыхание, утомлённое этим одурманивающим ядом, или не дышать вовсе. Кажется, что этой вязкой пыльцы тут больше чем цветов, больше чем рационального понимания, – откуда её столько взялось!..
«Чёрный Дурман» – это всего лишь парфюмерная композиция.. И всё-таки oн окутывает меня нездоровым, мнимым спокойствием, oн проникает до глубины непроявленной, загнанной в угол истерики. Он щедро одаривает меня пеленой сверхъестественности, едким эхом легенд, заблудившихся архетипов, абсурдных суеверий и предрассудков. Он вселяет в меня дикие повадки самых непредсказуемых ведьм! Да.. Oт переплетения таинственных мелодических нитей этого парфюма с алхимией процeссов моего собственного мироощущения я почему-то становлюсь ироничной и стервозной до беcпардонности, дерзкой и упрямой до беcпредела, – я начинаю беcцеремонно ссориться с окружающими людьми. Вот таким нелепым и гениально изощрённым способом «Чёрный Дурман» Сержа Лютена, однажды проникнув в мой мир, каждой своей каплей отравляет мою повседневность.
Елена M. Симонова
